Ветер в горах

Шамотный цех Хорсса поднял вдвое цену на обжиг. Я отдала им 3 горшка, и все 3 мне вернули с браком. Я в некотором расстройстве. Два белоснежных горшка испачканы запекшейся на фаянсе красной глиной. От высокой температуры она стала черной и теперь тут намертво. Это значит, ставили в печь грязными руками или нестиранными перчатками.





Все бы ничего, если бы я планировала покрывать эмалью. Но мне так нравится белый черепок, кроме того там тонкий и не очень выпуклый узор; мне хотелось покрыть бесцветной, чтобы просвечивали гончарные спиральки и неровности. Была бы моя воля - оставила бы бисквит, но он, конечно, долго не проживет. А что теперь - вопрос. Похоже, надо покупать новую глазурь, потому что глухой у меня нет, ибо не предвидела.

А это - бок той бамбуковой кружки.



Она стояла рядом с чем-то еще, и приклеилась стенкой. А отдирали ее явно напильником, потому что видны углубления. Мне уже сказали, что оно даже где-то похоже на орнамент, но я не утешилась.

Вывод: трудно керамисту без своего оборудования. Вечно зависишь от чужих. Да переживет меня мой Хоннэрт.

Ночью хорошо делать горшки. Нет лишних мыслей - чужих прикосновений. Дневной рассчетливости неизбежной. Как будто за шариком света не осталось ничего; есть только я и эти мои тонкие веточки.

Вот так скоблится узор. Сначала линии грубые и жесткие, видно каждую черту, царапину. А кое-где остались те стремительные легкие спиральки - от вращения круга.





Мне они очень нравятся, эти нарезки, особенно внутри. Сразу можно отличить крученый горшок от литого. Иногда бывает, что снимают форму с крученого, и тогда спираль отпечатывается, но обмануться невозможно. Отливка вялая, она делается из жидкого шликера, который не умеет ни спорить с тобой, ни сопротивляться. Другое дело - плотный комок. Вращаясь, он приобретает спиральную структуру изнутри, и можно потом заглаживать - упрямо - поперек, уговаривать его быть гладким, даже скрыть крученую поверхность за рельефными налепами, а разница все равно проявится. Во внутренней энергии. В неуловимом ощущении.



Потом, конечно, все станет аккуратнее, точнее. Более ясно. Уберутся грубости, сгладятся жесткие прорисовки. Но пока все еще дышит, и можно многое изменить, исправить, затереть ошибку или отметить удачный фрагмент.
Это ночь. Время отделения правды от фальши.

Я тогда работала в керамической мастерской, а в свободное время мне разрешали покрутить "для себя". Обычно это происходило поздно вечером, иногда в субботу, после того, как я сдавала свою норму. Начальница, придирчиво поркрутив каждую лошадь или пепельницу перед носом, делала мне необходимое количество замечаний, сводившихся, в основном, к обнаружению случайных мелких недотертостей или ворчанию по поводу чересчур культурного решения художественного образа; вечером я оставалась почти одна. В смежной комнате сидел мальчик-формовщик и изредка заходили не по делу пролетарии неопределенной профессии. В наушниках играла дремучая панихида вроде Перселла и ему подобного. А круг там был замечательный - двухскоростной и с кнопочками. Итальянский. Кроме меня никто на нем не умел, он был куплен "на всякий случай". Бамбуковая чашка - того же периода.




( Зернышки )

Картинка к старой записи - http://elge.livejournal.com/3643.html

На одном из семинаров, слушая своих студиозусофф, я крутила в руках кусочек скульптурного пластилина и "не приходя в сознание" слепила амфорку конусом. Потом в мастерской мы сняли с нее гипсовую форму, и началась эпоха отливок, перемешивания шликера до посинения, экспериментов с глазурями и ангобами. Мы наделали таких горшочков до жути много, и я вечерами, сидя дома в углу при неверном свете свечи, скоблила их, отрисовывая и процарапывая разнообразные кельтские плетенки. Особенно удачно в них вписывались треугольники и пиктские уголки. Один из самых первых кувшинчиков получился с толстой стенкой и кривым рисунком, но он стал мне милее и ближе остальных. И не надо мне серебра и злата - ношу его уже почти десять лет как единственное украшение. В прошлом году от него откололся кусочек...


( Аромакулон )

Остальные я отнесла в магазин или раздарила. Мне хорошо известна судьба одного из всей коллекции - его, так же как и я, в будни и в праздники носит моя коллега (в прошлом научившая меня рисовать), и я лицезрею свое творение почти каждую неделю. Периодически мы "перенюхиваемся", что, вероятно, выглядит со стороны занятно.

В мастерскую, где живет Хоннерт, помещаются два худых гончара или один толстый. В этом плюс худого ученика - вместе с ним помещается один нетолстый мастер, наблюдающий за процессом и дающий цэу. Но толстый гончар намного быстрее научится центровать глину в процессе освоения технологического изыска "излови комок"; в этом преимущество толстых учеников. Однако мастер к нему уже не влезет. Ни толстый, ни худой. И останется одаренность без наставничества... Это ловушка... Я гоню, да?

Глину надо долго месить. И отбивать. Потом проминать на круге, то вытягивая вверх конусом, то опять опуская вниз вращающийся комок. Если попадется пузырь или уплотнение, горшок уже не будет ровным, может быть даже лучше сразу кинуть его в бак с глиной, иначе он скоро потеряет центр и убежит из-под рук.
Китайские мастера, делая чайники из исиньской глины, перед обжигом пускали по внутренней стенке каплю воды и смотрели, чтобы снаружи оставался ровный след - толщина должна быть одинаковой от дна до края... Если где-то было хотя бы чуть грубее - чайник отправлялся на свою историческую родину.
Но нам это не в диковину. На заводах делают идеальные штамповки. И когда я поняла, что у нового горшка будет кривой край из-за куска непромятой глины - откуда он только взялся? - мне так сильно захотелось его сохранить вопреки законам технологии, что задуманный кувшин стал салатницей, а с тонким горлышком пришлось распрощаться. Это сааамый большой сосуд из тех, что мне удалось выкрутить.



Я использую его только на кухне, цветочек там - для красоты. Потому что на самом деле этот горшок почти без украшений - одна спиральная нарезка и тонко процарапанный еле видный по краю узор.

Это один из самых больших горшков. Тогда руки были уверенными, и станок слушался меня. Новый круг тоже неплох, он компактно помещается в углу, но мал и слишком легок, на нем плохо проминается красная глина. Хоннэрт очень старательный, мы отлично ладим. Я хочу добыть для него тонкий беложгущийся шамот или полуфаянс - глину, что полегче.
А тогда мне можно было все. Эксперименты велись самые разные, а мастер говорил: "Технология - это не наука, а практика. Учить ее, конечно, надо, но это знание не будет гарантировать результата. Давай-ка лучше смешаем вот этот темно-серый ангоб с зеленой глазурью номер S-0122-07 - штой-та буит?" "А теперь - бежим!" - хотелось добавить... Черный рисунок как "имитация древнегреческого лака" - кривовато хихикнул наставник, вынимая новый горшок из печи. Потом этой смесью много всего было покрашено: очень хотелось матовый черный по красному.


( Ближе )

Бисерный веночек сплела для меня altennie. Лен и вереск живут в сосуде - аэйа йоолэй ар солльх.