Глюк про костер
Feb. 8th, 2005 11:37 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
elgeleЯ закрываю глаза и вижу скалу. Стою над обрывом ущелья; скала напротив - выше, острее прочих; странные цветы пламенеют - венчики алые и бордовые на сухих желтых стеблях. Охапка цветов на вершине. Костер цветов.
"... Она шла как во сне. Ущелье, где когда-то оступился его конь, цвело таволгой, и душистые качались белые соцветия. Она шла, останавливая вопросом каждого встречного, надеясь узнать о прошедших событиях. Впервые дорога ее проходила здесь, но она не ошиблась ни разу и узнавала места.
На ней была короткая алая туника и до колена зашнурованные сандалии, волосы придерживала яркая лента - теперь ее не узнал бы даже он... Думалось о солнце. Оно било в спину и непривычно горячило. Она так и не научилась быстро забывать оставленные перепутья: сейчас за спиной чудился зимний день и ледяной воздух, но на самом деле вокруг был только зной, а впереди бежали три дороги: "... дорога сбегает с предгорья, дорога ведет от моря, а третья..."
Дом остался там, где осталась зима. Вспоминая об этом, она не могла сообразить, почему из Дома даже зимой не уходит Осень. Лишь изредка, когда шел густой снег, не было Ветра, зима приходила тишиною, безвременьем, безмыслием. Тогда она могла целый день просидет за гончарным кругом, и сосуды, выходящие в такие дни, оказывались особенно прочными и не трескались в печи. От этой работы руки становились ледяными. Глина забирала у них тепло, вместе с ним уходила боль, но не оставалось и радости. Словно зима приходила сквозь стены, медленно заваливая все вокруг прозрачною глухою ватой. Можно было дышать, но слова звучали глухо, не достигали мига, когда звук и смысл сливаются, и, бессмысленные, гасли раньше, чем рождались. Тихий шорох вращающегося круга и еле слышная - в мыслях - мелодия, похожая то ли на тропу, то ли повторяющая изгибы линий сосуда - и более ничего.
Как же неожиданно было среди этого воспоминания ощущать горячие лучи на плечах и безветрие знойного предвечерья! Когда-то она крутила горшки, а он лежал неподвижно возле стены. Ей хотелось подойти к нему, но руки ее были холодны, и, прежде чем приблизиться, она долго грела их у огня. Потом они говорили тихо, и это было похоже на прозрачный кристалл: ясное понимание. И не было места лишнему..."
18.01.1999
"... Она шла как во сне. Ущелье, где когда-то оступился его конь, цвело таволгой, и душистые качались белые соцветия. Она шла, останавливая вопросом каждого встречного, надеясь узнать о прошедших событиях. Впервые дорога ее проходила здесь, но она не ошиблась ни разу и узнавала места.
На ней была короткая алая туника и до колена зашнурованные сандалии, волосы придерживала яркая лента - теперь ее не узнал бы даже он... Думалось о солнце. Оно било в спину и непривычно горячило. Она так и не научилась быстро забывать оставленные перепутья: сейчас за спиной чудился зимний день и ледяной воздух, но на самом деле вокруг был только зной, а впереди бежали три дороги: "... дорога сбегает с предгорья, дорога ведет от моря, а третья..."
Дом остался там, где осталась зима. Вспоминая об этом, она не могла сообразить, почему из Дома даже зимой не уходит Осень. Лишь изредка, когда шел густой снег, не было Ветра, зима приходила тишиною, безвременьем, безмыслием. Тогда она могла целый день просидет за гончарным кругом, и сосуды, выходящие в такие дни, оказывались особенно прочными и не трескались в печи. От этой работы руки становились ледяными. Глина забирала у них тепло, вместе с ним уходила боль, но не оставалось и радости. Словно зима приходила сквозь стены, медленно заваливая все вокруг прозрачною глухою ватой. Можно было дышать, но слова звучали глухо, не достигали мига, когда звук и смысл сливаются, и, бессмысленные, гасли раньше, чем рождались. Тихий шорох вращающегося круга и еле слышная - в мыслях - мелодия, похожая то ли на тропу, то ли повторяющая изгибы линий сосуда - и более ничего.
Как же неожиданно было среди этого воспоминания ощущать горячие лучи на плечах и безветрие знойного предвечерья! Когда-то она крутила горшки, а он лежал неподвижно возле стены. Ей хотелось подойти к нему, но руки ее были холодны, и, прежде чем приблизиться, она долго грела их у огня. Потом они говорили тихо, и это было похоже на прозрачный кристалл: ясное понимание. И не было места лишнему..."
18.01.1999