Карпаты-2. Горы и камни.
Sep. 7th, 2005 12:18 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
elgeleЯ люблю горы.
Я всегда ищу в горах то место, где мог бы быть мой дом. Иногда, поднимаясь на вершину, я спрашиваю – не здесь ли?
И снова возвращаюсь в долину жить в чужих домах, готовить на огне пищу, разговаривать с другими, и вышивать крестом.
Мне многие говорят: останься, здесь всё есть. Но мне не нужен никто, кроме тебя, а ты тоже любишь бродить по горам, уходя все дальше и дальше.
В Карпатах пейзажи многообразны – от мрачноватых и весьма неудобных для восхождения темных заросших склонов до идиллических пасторальных лужаек-полонин. Можно выбрать себе для прогулок глухие чащобы и идти, углубляясь все дальше в непроходимые тайные леса, а можно присесть с любимой флейтой на освещенном пригорке неподалеку от жилья и слушать жестяное позвякивание коровячих бубенцов вдали.
В лесу мир таинственных видений. Под замшелыми валунами, среди корней вдруг мелькают рыжеватые отсветы – там прячутся лисички и рыжики в темноте.
А иногда вдруг прямо на пути вырастают полупрозрачные стволы неведомых светящихся деревьев, чьи кроны распускаются сияющим шатром над горами.
Мы полезли на высокую гору – Хомяк – за это название я немедленно прониклась к ней симпатией. Дорога к ней поднимается по серпантину, поэтому идти не тяжело, хоть высота не маленькая. Только последние метры пришлось карабкаться по скользким камням среди низкого сосняка до открытой вершины. В Карпатах такие попадаются нечасто – обычно лес покрывает гору до самой макушки. Фотографии, сделанные с Хомяка, висят первыми.
Это была долгая дорога. Но привела она нас не на вершину, а проходила дальше, через седловину, на которой пасся табун лошадей. Это были гуингмы. И, как в сказке, из темноты леса вдруг вышла белая кобылица. Я ждала, что она со мной заговорит, однако, видимо, все же оказалась слишком похожа на йеху. Меня не удостоили, но я не расстроилась. Я был очарована. На фотографии лишь небольшая часть табуна, коней было несколько десятков, и они “медленно переступали”, то отходя дальше, то возвращаясь.
И спелась песня:
Там, за рекой, лошади бредут.
Они на том, а я на этом берегу.
Как медленно они переступают,
И гаснет медленно осенний день.
И книгу старую я медленно листаю.
А лошади бредут, переступая,
И гаснет день…
Вот. Геннадий Шпаликов.
Один несчастный комар ползет по коленке и пытается добыть кусок моей плоти сквозь джинсу. Хоботок гнется, зверь огорченно качает головой и отходит на два шага в сторону. Попытка повторяется. Он столь флегматичен и неагрессивен, что его хочется покормить… Это единственный комар, которого я видела здесь. Зато много брусники и белых грибов. Мы их не ищем, они возникают прямо перед носом и кидаются под ноги.
Горы здесь замечательны еще и тем, что выходы скальной породы не всегда затянуты растительностью. Иногда они открываются, образовывая очень любопытные фактуры.
А вот это меня восхитило безмерно. Мозаика естественного происхождения. А какие оттенки!
В тех местах, где встречаются скалы и воды, возникает ни на что не похожее ощущение вечности. Реки бьются в берега, распадаясь на мелкие капли, камни крошатся, но каждый остается собой.
Я всегда ищу в горах то место, где мог бы быть мой дом. Иногда, поднимаясь на вершину, я спрашиваю – не здесь ли?
И снова возвращаюсь в долину жить в чужих домах, готовить на огне пищу, разговаривать с другими, и вышивать крестом.
Мне многие говорят: останься, здесь всё есть. Но мне не нужен никто, кроме тебя, а ты тоже любишь бродить по горам, уходя все дальше и дальше.
В Карпатах пейзажи многообразны – от мрачноватых и весьма неудобных для восхождения темных заросших склонов до идиллических пасторальных лужаек-полонин. Можно выбрать себе для прогулок глухие чащобы и идти, углубляясь все дальше в непроходимые тайные леса, а можно присесть с любимой флейтой на освещенном пригорке неподалеку от жилья и слушать жестяное позвякивание коровячих бубенцов вдали.
В лесу мир таинственных видений. Под замшелыми валунами, среди корней вдруг мелькают рыжеватые отсветы – там прячутся лисички и рыжики в темноте.
А иногда вдруг прямо на пути вырастают полупрозрачные стволы неведомых светящихся деревьев, чьи кроны распускаются сияющим шатром над горами.
Мы полезли на высокую гору – Хомяк – за это название я немедленно прониклась к ней симпатией. Дорога к ней поднимается по серпантину, поэтому идти не тяжело, хоть высота не маленькая. Только последние метры пришлось карабкаться по скользким камням среди низкого сосняка до открытой вершины. В Карпатах такие попадаются нечасто – обычно лес покрывает гору до самой макушки. Фотографии, сделанные с Хомяка, висят первыми.
Это была долгая дорога. Но привела она нас не на вершину, а проходила дальше, через седловину, на которой пасся табун лошадей. Это были гуингмы. И, как в сказке, из темноты леса вдруг вышла белая кобылица. Я ждала, что она со мной заговорит, однако, видимо, все же оказалась слишком похожа на йеху. Меня не удостоили, но я не расстроилась. Я был очарована. На фотографии лишь небольшая часть табуна, коней было несколько десятков, и они “медленно переступали”, то отходя дальше, то возвращаясь.
И спелась песня:
Там, за рекой, лошади бредут.
Они на том, а я на этом берегу.
Как медленно они переступают,
И гаснет медленно осенний день.
И книгу старую я медленно листаю.
А лошади бредут, переступая,
И гаснет день…
Вот. Геннадий Шпаликов.
Один несчастный комар ползет по коленке и пытается добыть кусок моей плоти сквозь джинсу. Хоботок гнется, зверь огорченно качает головой и отходит на два шага в сторону. Попытка повторяется. Он столь флегматичен и неагрессивен, что его хочется покормить… Это единственный комар, которого я видела здесь. Зато много брусники и белых грибов. Мы их не ищем, они возникают прямо перед носом и кидаются под ноги.
Горы здесь замечательны еще и тем, что выходы скальной породы не всегда затянуты растительностью. Иногда они открываются, образовывая очень любопытные фактуры.
А вот это меня восхитило безмерно. Мозаика естественного происхождения. А какие оттенки!
В тех местах, где встречаются скалы и воды, возникает ни на что не похожее ощущение вечности. Реки бьются в берега, распадаясь на мелкие капли, камни крошатся, но каждый остается собой.